Ирина Потанина — известная харьковская писательница, недавно выпустившая новую книгу «Смерть у Стеклянной Струи». Это 5-я часть из серии ретро-романов о Харькове. Ира — спортсменка, красавица и… уже не комсомолка, хотя о Харькове советских лет она знает многое. В интервью с писательницей Ириной Потаниной мы поговорили о ее новом романе, семье, писательстве и увлечениях.  Наша беседа превратилась в настоящую экскурсию  по ключевым местам вечернего Харькова, описанным в новой книге. 

«Все очень скоротечно и откладывать на завтра ничего нельзя»

Ирина Потанина

Мы с тобой общались, когда только вышла первая книга этой серии ретро-романов «Фуэте на Бурсацком спуске». Недавно вышла уже 5-я книга «Смерть у Стеклянной Струи». Что у тебя лично изменилось за эти 3 года в профессиональной деятельности и творчестве?

Из очевидного как раз то, что ты сама сказала — я закончила 5-ю книгу. Цикл ретро-детективов про Владимира Морского завершен! Вес взят, хотя, бывало, он казался непосильным. То, что я делала последние пять лет, готово, дооформлено и отдано на суд читателей.  И важно, и страшно, и страшно важно, так сказать…

Только что ты вписывал так остроумно переданный человеком эпизод из его жизни в сюжет, только что думал позвонить, что-то еще спросить, или просто поинтересоваться, как дела… И тут узнаешь, что человека больше нет.

Но это, видимо, и так понятно. Вообще, конечно, с момента выхода первой книги многое изменилось. Ну, вот, хотя бы то, что раньше мне было очень сложно искать материал, а после появления «Фуэте» он сам уже стекался ко мне в руки. На связь выходили люди, говорили «я помню», «я знаю», «я хочу вам рассказать». Библиотеки уже знали, кто я и частенько помогали с фактажом.

Я как раз хотела спросить, откуда ты берешь информацию для книг. У тебя ведь не просто художественные сюжеты, а очень много исторических подробностей про 30-е и 40-е годы прошлого веке.

Да, с историческими материалами работы было много. Брала в архиве, из старых газет, из мемуаров — про наш город оставлено множество потрясающих воспоминаний. И еще, конечно, опрашивала людей, которые жили тогда и все прекрасно помнят.

И вот еще одна глобальная штука, которую я поняла за время работы над этим циклом. Это скорее про общий подход к жизни, а не про книги, но все же важно сказать: все очень скоротечно и откладывать на завтра ничего нельзя. Казалось бы, ты пишешь исторический роман — наоборот, должно быть ощущение единства времени. Но, нет, ты остро ощущаешь, как быстро все проходит.

Я говорю так, потому что целых три человека — очень ярких, мудрых, бодрых — из респондентов, которые рассказывали мне свои воспоминания о нужных для романов временах, увы, ушли в мир иной даже прежде, чем я успела закончить книгу, в которой выписывала подробности их юности. Да, они были в возрасте. Но все равно — уму не постижимо. Только что ты вписывал так остроумно переданный человеком эпизод из его жизни в сюжет, только что думал позвонить, что-то еще спросить, или просто поинтересоваться, как дела… И тут узнаешь, что человека больше нет.

Так что расспрашивайте бабушек и дедушек, интересуйтесь ими прямо сейчас. Они — кладезь. И, да, если обещаете, что «я занесу вам экземпляр, как только книга выйдет» — то заносите сразу, а не звоните через два месяца сказать, что скоро занесете.

Но что-то я совсем про грусть-тоску. Задай мне лучше следующий вопрос, желательно без простора для моей меланхолии.

Хорошо, переключимся. Каждая из книг ретро-романа про твоего прадеда Владимира Морского привязана (это есть в заглавии) к какой-то улице или визитной карточке Харькова (в пятой – Стеклянная Струя, до этого — Бурсацкий Спуск и т.д.) – это такая задумка, чтоб роман был по духу ближе для харьковчан?

Да, разумеется. Это такой концепт, причем, не мною изобретенный. Издательство «Фолио» еще до того, как я стала работать с их серией ретро-детективов, задумало большой проект: писатели из разных точек Украины пишут про свои родные места. Художественная захватывающая проза, но обязательно в реальной атмосфере.

Одессу освещает Ирина Лобусова, и у нее тоже в названии каждой книги есть топоним — «Короли Молдаванки», например. У Львовских детективов Андрея Кокотюхи тоже названия в стиле: «Різник із Городоцької», «Привид з Валової».  Даже у Лады Лузиной, хотя она свой Киев описывала задолго до этой серии, все равно «Джек Потрошитель с Крещатика».

Все книги серии ретро-детективов Ирины Потаниной

А почему ты говоришь, что цикл закончен? Новая книга «Смерть у Стеклянной Струи» у меня еще в процессе чтения, еще не знаю, чем закончится сюжет. И я хотела как раз спросить, планируется ли еще 6-я книга или это финал серии?

Да-да, финал. Когда ты дочитаешь, то поймешь. В литературе очень важно писать так, чтобы, как говорится, «ни прибавить, ни отнять». И, как мне кажется, я рассказала про то время и про этих героев все, что могла и все, что должна была.

Ты не единственная, кто спрашивает про 6-ю книгу. Но цикл планировался как замкнутый проект, в котором можно каждое произведение читать отдельно, а можно, читая вместе, получить некий бонус. Цикл распределен на пять книг, и зацепок на дальнейшие книги я намеренно не оставляла.

В жизни не бывает, чтобы кто-то проснулся, такой, говорит: «Все, сегодня я злодей, пойду кого-нибудь убью». Нет, у каждого свои мотивы, и убивают нас злодеи «за добро».

Мне очень приятно, конечно, что люди хотят продолжения. Но еще ценнее, если, дочитав пятую книгу, ты подумаешь: «Закончилась… Что ж, через время перечитаю все вместе снова». То есть захочешь вернуться к прошлым книгам и найти, в контексте уже прочитанных, новые слои.

А вот еще вопрос: все книги твоей серии добрые и легкие, в них почти нет отрицательных персонажей. А если и есть злодеи, то они также наделены положительными качествами. С чем это связано?

Ты мне сейчас прям польстила. Говорят, любой художник в каждого персонажа все равно много самого себя включает. Наверное, я даже в своих каких-то злодеяниях все равно добрая и легкая.

Если серьезно, то книга должна быть правдоподобной. А в жизни не бывает, чтобы кто-то проснулся, такой, говорит: «Все, сегодня я злодей, пойду кого-нибудь убью». Нет, у каждого свои мотивы, и убивают нас злодеи «за добро». Другое дело, что их это ни капли не оправдывает, и добро это субъективное и часто извращенное. Читатель поймет, где сбой, но с точки зрения антигероя – все должно быть логично.

Один из главных героев, Коля – милиционер, который от книги к книге продвигается по службе, а его жена, Света — простушка-библиотекарь. Почему такие персонажи выбраны в качестве главных героев? Это вымышленные персонажи?

И да, и нет. Характеры Светы и Коли списаны с родителей моего мужа. Они такие же харизматичные и прямо просящиеся в книгу. И постоянно попадают в какие-то забавные истории.

Не сказала бы, что Света — простушка в книге. Она на самом деле очень большую часть расследований тащит на себе, и ее ошибки и наивности только и делают, что выводят на след убийцы. Правда, и убийцу на ее след наводят, это да.

Я сейчас не о реальной Свете — маме моего мужа, а о героине из книги. От реальной Светы у нее только внешность и характер. А судьба — совсем от другой девушки, которая как раз в 30-е и 40-е жила в Харькове. И то не вся судьба. Детство еще от другого человека взято. И с Колей то же самое.

То есть, Света и Коля — это вымышленные персонажи, созданные из многих реальных. Вот так можно сказать.

По сюжету у дочки Морского Ларочки, также одной из главных героинь книги, хорошие отношения с Морским и еще одним папой. Так и было в жизни?

Тут с уверенностью берусь утверждать, что так и было. Моя бабушка (ну, то есть, Ларочка из книг) отлично ладила с отчимом. И с отцом тоже была очень близка. И оба они ее любили и опекали. По мере сил и, исходя из собственных характеров, конечно, но отношения были замечательные.

Недаром Ларочка по стопам отчима стала доктором-психиатром. И при этом всю жизнь — это уже от влияния отца (журналиста и театрального критика) — прекрасно разбиралась в искусстве и умела выстроить любую фразу так элегантно, что мне сразу хотелось хвататься за ручку и записывать.

У Морского также сохранились хорошие отношения с тремя бывшими женами, и он без памяти влюблен в свою новую жену, Галочку. Так и было? Разве не имеет место ревность одной бывшей жены к другой и чувство собственничества?

Вот тут точно не знаю. Отношения они все между собой, естественно, поддерживали — во-первых, из-за Ларочки, во-вторых — потому, что это была большая общая компания, где все общались. Какие у кого были чувства, я не скажу, свечку не держала, но важно, что все были достаточно интеллигентны, чтобы не опускаться до склок.

Желание писать на украинском у меня есть из-за самого украинского — он образный, красивый, мелодичный

Дом на улице Культуры, 3, где жил Владимир Морской

Все жены Морского – это реальные персонажи? Как сложилась их судьба? Особенно интересно про балерину Ирину услышать.

Это реальные люди, да. Характеры списаны с натуры только у первой и последних жен: Вера (она же Двойра) моя прабабушка, а с Галиной многие годы тесно по-родственному общались и моя бабушка, и моя тетя. Так что про Двойру и Галину — мне было у кого расспросить.

Хотя, конечно, мое видение очень субъективное. Ведь мы понимаем — сколько людей, столько и мнений. Галочка у меня тихая, домашняя, милая. Но позже, когда уже первая книга с участием Галины была издана, со мной связались люди, которые ее хорошо знали. И по их рассказам, Галочка  — огонь. Устраивала шумные вечера, роскошно танцевала, была звездой в любой компании. Но зато внешность все описывают одинаково — очень красивая, высокая, ошеломляющая, бывшая балерина, что еще сказать. О второй жене Морского я почти ничего не знаю. Только, что работала в театре, и что они довольно быстро расстались и она уехала в Ленинград.

С Ириной же — третьей женой Морского — история такая: она действительно была балериной в нашем Оперном театре и уехала в Киев, когда туда перевели столицу. Остальное — мой литературный персонаж. Я очень люблю эту героиню, создавала ее трепетно из самых красивых образов и биографий тех лет. Но в тех эпизодах, где это может стереть чьи-то имена, я стараюсь быть корректной. Например, сразу пишу, что вообще-то в балете «Футболист» главную роль играла волшебная и приглашенная (на тот момент) звезда Галина Лерхе.  Но, мол, конкретно в этом спектакле на сцену вышла моя Ирина (якобы из второго состава).

Зачем я объясняюсь? Дело в том, что практически все персонажи из жизни театра — все их мысли, невероятные идеи, взрывы эмоций — это реальная жизнь, взятая из воспоминаний о тогдашнем нашем Оперном. И про каждого читатель, если захочет, может поискать материал отдельно. Галина Лерхе, например — человек трагической судьбы, и я, описывая наш театр того времени, просто не могла не дать читателю подсказку, о ком еще было бы интересно почитать.

Дом «Слово» на улице Культуры, 9, в котором живут герои романов Ирины

Что ты хочешь сказать будущим читателям твоей книги «Смерть у Стеклянной Струи»? Чем она лучше или хуже других? Какой ее главный посыл?

Тут поступлю по-снобски и скажу словами Зинаиды Гиппиус, мол «когда надо объяснять, не надо объяснять». В книге все сказано, там все слова на своем месте. Рассказывать об этом же другими словами, это из серии «говорить о музыке — все равно что танцевать об архитектуре». В общем, смысл в том, что для меня ужасно важно, чтобы читатель сам решал, о чем эта книга.

Я даже через дорогу стала переходить со страхом. Внутренний голос говорил: «Всё, самую важную работу своей жизни ты закончила, теперь тебя собьет машина или еще что, ты этому миру уже не особо и нужна».

Выходит, все что я могу и хочу сказать будущим читателям, так это только — читайте, господа!

Ты печатаешь книги этой серии из года в год в издательстве «Фолио». Не было мыслей попробовать в другом?

Ну, это не совсем так работает. Вы с издательством выбираете друг друга под цикл заранее, еще на моменте подписания договоров и обсуждения синопсисов. Это не я печатаю книги, а издательство — это их зона ответственности. А я для них пишу. Поэтому, конечно, эту серию — с «Фолио». Это же их серия.

Кроме такого холодного ответа еще хочу сказать, что в «Фолио» есть люди, которые мне очень дороги, и сотрудничество с ними за много лет (это не первая серия, в которой я работаю с этим издательством) переросло в настоящую дружбу. У меня со многими издательствами так получается. Приходишь, а там такие Люди, что постоянно думаешь, какой бы еще проект с ними вместе сделать.

Но это, конечно, уже не совсем ответ на твой вопрос. Если отвечать точно, то работаю — по договору, дружу — по любви, но это уже не связано с тем, где печатаются книги.

Во время интервью с Ириной Потаниной

Обратила внимание, что у твоей подруги писательницы Лады Лузиной также выходят книги в этом издательстве и у вас даже чем-то похожи обложки. Ваши книжки стоят у меня на одной книжной полке рядышком, и такое впечатление, что по стилю и оформлению это книги одного автора.

Ты все правильно заметила. Похожие обложки — это как раз и есть фирменный стиль и узнаваемость серии. Как и стиль названия, как и карта города на форзаце с обозначением упомянутых в романе мест.

Кстати, про карту и про места, упомянутые в романе. Не было ли мыслей организовывать литературные экскурсии по Харькову, как это делает Лада Лузина в Киеве?

Экскурсии — это серьезнейшая работа. Помимо описания мест, нужно решать массу организационных вопросов, брать на себя ответственность за людей, которые пришли… Лада — герой. Мне кажется, я бы с такой задачей, как экскурсии, не справилась.

Ну, то есть, поводить читателей по местам действия романа — вот как мы с тобой сейчас прошлись, мол, «вот дом Морского», «вот тот самый дом Слово», «а тут был Дом Проектов вообще-то» — это я могу.  Ну, как бы, мельком, по дороге и когда «к слову пришлось».

Лучше мы вместе с читателями посетим какие-нибудь классные экскурсии, которые у нас в Харькове постоянно проводятся. Роль экскурсанта, применительно к себе, мне пока больше нравится, чем экскурсовода.

Составь портрет читателя серии ретро-романов про Морского — кто это? В основном, женщины? Возраст, интересы…

У меня не так много обратной связи с читателями, чтобы точно дать ответ. Магазины же не ведут статистику по конкретным книгам. Судя по людям, которые покупают книги лично у меня — так бывает, когда кому-то нужен экземпляр с автографом, или кто-то, например, брал почитать у друзей или читал в электронном виде, а теперь хочет бумажные экземпляры себе или на подарок близким —  мужчин и женщин поровну. Но эти мои выводы можно даже не учитывать, потому что в основном распространением книг занимается издательство, и читатели, с которыми я знакома лично — это совсем небольшой процент.

То есть, знать точно я не могу, могу только надеяться. Так вот, надеюсь я, что это люди разных возрастов, обязательно с чувством юмора, с любовью к истории и к историям… Еще желательно такие, знаешь, дотошные. Я столько фактов перепроверяла, чтобы выписать Харьков того времени, выискивала штуки, которые современного человека удивили бы, что мне прям хочется, чтобы кто-то, перечитывая мою книгу, обязательно решал перепроверить факты.

Ты организовываешь встречи со своими читателями, презентуешь новые книги. Много ли людей приходят на такие мероприятия? Пользуются ли они сейчас спросом, как это было, лет 10 назад, например? Что тебе дают такие встречи?

Все зависит от организатора встречи. Если меня приглашает выступить, например, в Исторический музей или на Ночь Истории Харькова, то я знаю, что народу в зале будет много. Если небольшая библиотека, то, конечно, людей поменьше придет. Но тут дело не в количестве, а в степени вовлеченности. Такие встречи для меня очень важны. Когда я вижу в зале горящие глаза и понимаю, что мы с читателями на одной волне — я четко ощущаю, что все не зря, что людям на самом деле интересно.

Повлиял ли как-то карантин на твое творчество? Появились ли ограничения?

В какой-то момент у меня просто паника была. Архив закрыт, библиотека Короленко в читальный зал не пускает… Но, к счастью, все довольно быстро приспособились к работе в онлайн-формате или с какими-то антикарантинными мерами.

Правда, я до сих пор отказываюсь от проведения встреч с читателями онлайн — у меня большинство презентаций рассчитаны на диалог с людьми, и все это теряет смысл без живого общения. Но появились смешанные форматы — ты общаешься с теми, кто сидит рядом, но на самом деле трансляция ведется на широкий круг участников встречи, и модератор вовремя передает тебе вопросы из онлайна.

В общем, я, конечно, хочу, как раньше, но, если ничего с ограничениями поделать нельзя, то нужно учиться жить и работать в новых реалиях. Пока что я не очень хорошая ученица в этом плане, но стараюсь.

В связи с вышедшим законом об украинском языке нет ли желания и необходимости писать на украинском книги?

Желание есть, конечно. Но вовсе не из-за закона. С ним все в порядке — издательства соблюдают нужный баланс между украиноязычными и иноязычными книгами, и все хорошо. Желание писать на украинском у меня есть из-за самого украинского — он образный, красивый, мелодичный, к тому же очень много источников фактажа у меня на украинском.

Но в смысле работы я перфекционист — моего украинского явно недостаточно для того, чтобы выдать читателям красивый и живой текст. Может, когда-то в будущем я осмелюсь, но пока предпочитаю доверять профессионалам. Многие мои рукописи переводят на украинский, и я очень благодарна переводчикам, что получаются хорошие книги. Вот, кстати, скоро выйдет в чудесном переводе, который делал Володимир Верховень, моя книга о художнике Вильгельме Котарбинском.

Тоже детектив?

Нет-нет, это не художественная литература. Это биография, но, конечно, сквозь призму авторского видения. Хотя, наверно, в некотором смысле жизнь Котарбинского сама по себе сплошной мистический детектив.

Ирина Потанина на встрече с читателями

Какие дальнейшие творческие писательские планы, куда развиваться и о чем писать?

О! Сейчас это уже не больной вопрос, а когда я только закончила серию про Морского, мне было сложно. Чувствовала себя как в том анекдоте про «Хочу, чтоб у меня все было! – Окей, у тебя все было». Я даже через дорогу стала переходить со страхом. Внутренний голос говорил: «Всё, самую важную работу своей жизни ты закончила, теперь тебя собьет машина или еще что, ты этому миру уже не особо и нужна».

Но потом отпустило. Появилась идея новой книги, в голове заговорили новые герои, я написала синопсис, его приняли, работаем.

Пока не буду говорить, ни что за идея, ни что за издательство. Единственное, что можно приоткрыть без спойлеров — что по задумке в итоге должна получиться очень смешная и жизнеутверждающая книжка.

Для детей сейчас что-то пишешь?

Прямо сейчас — нет. Но, во-первых, несколько чудных детских книжек, для которых я писала тексты, довольно скоро должны выйти, во-вторых, есть несколько задумок на будущее. Но это все пока только на стадии обдумывания.

Можно ли сегодня зарабатывать, занимаясь только написанием книг? И вообще, получать достойную зарплату за работу «словом»?

Писатель — это такая же работа, как и все остальные. Она оплачивается, иначе писатели давно бы уже вымерли, как динозавры. Другое дело, что понятие «достойная зарплата» у каждого свое. По мне — так все у меня хорошо, но кто-то скажет, что мало.

Ну и тут важно оговориться, что лично я занимаюсь не только художественной литературой, но и документалками, и более прикладными проектами. Но — честно-честно — знаю людей, которые зарабатывают исключительно художественной литературой. Так что, разумеется, зарабатывать только написанием книг можно.

Бывает ли у тебя творческий писательский «запой»? Когда ты сутками сидишь за компом, не обращая внимания на происходящее вокруг?

Хм… Это, скорее, не за компом, а в голове. За компом — это ведь меньшая часть работы. Сначала я мысленно прорабатываю диалоги, строю тексты, ищу сюжетные ходы, и уж потом уже сажусь записывать. И вот это «мысленно», да, может затянуться и из реальности частенько выключает.

Так что, если видите на улице человека, который на ходу явно беседует сам с собой, причем эмоционально и будучи одновременно в разных ролях, это не обязательно городской сумасшедший. Может быть еще писатель, который отыгрывает поведение персонажей в свеженькой мизансцене.

У тебя отличная семья, два сына и муж. Еще ты в последнее время увлекалась плаваньем и бегом. Хватает на все времени? Я этот вопрос уже задавала в прошлый раз. Интересно, изменилось ли что-то за пару лет, что мы не общались? Расскажи о своих увлечениях? Может, какие-то еще новые появились?

Бег потому и появился, что мне ужасно не хватало времени на все. Где-то прочла, мол, чем больше у тебя дел, тем больше успеваешь. Включила в расписание утренние беговые тренировки и, таки да, сработало. Если осознанно подходишь к планированию — а с таким круговоротом событий иначе просто нельзя — то исчезают вот эти все долгие паузы и раскачки. Прокрастинация — дама капризная и востребованная. Видя, что у вас на нее нет времени, она к вам просто не пойдет.

Ну, то есть, на словах оно все звучит так, а на деле иногда, конечно, бывают сбои, тогда дедлайн уже совсем накрывает и приходится сидеть наверстывать по ночам. Все реже, но бывают.

Но даже если это снова станет часто, от бега я отказываться не буду. Это правда интересно. Хотя — билет в один конец. Затягивает и остановиться невозможно. Я весной решила просто поучиться бегать. Ну там, чтоб по пятнадцать минут пару раз в неделю, но красиво. Нашла хорошую команду, записалась. В итоге свои первые десять километров уже летом пробежала. Кто меня знает давно, тот, наверное, сейчас думает, что я говорю о совокупном километраже всех моих тренировок. Но нет, 10 километров сразу, и даже на время. Сейчас готовлюсь к полумарафону.

В бассейн также хожу и первые 500 метров кролем на экзамене уже сдала.

Семья Ирины Потаниной

Старший сын увлекается музыкой, сам меломан и играет в рок-группе, снимает клипы. И ты, насколько я знаю, поддерживаешь творческие порывы сына, приходишь к нему на концерты. Похвастайся достижениями. Это у него как хобби или в будущем есть мысли связать жизнь с музыкой?

Ивану 16 лет, они с друзьями собрали группу, играют что-то вроде рока или альтернативы или… не знаю я, как это правильными словами называется.

Репетируют постоянно, концерты дают периодически. В Киев ездили играть на разогреве у одной известной группы. Иван солист, бас-гитарист и автор песен группы. Горжусь я им ужасно. Не уверена, что поддерживаю в общепринятом понимании этого слова — в создании музыки или написании текстов для англоязычных песен с меня толку ноль. Но я фанат их группы, вот прям «по чесноку». Есть ощущение, что если бы я лично с ребятами была бы не знакома, а просто бы услышала в записи их песни, то все равно бы сразу в них влюбилась.

По поводу будущего… Ну… Время покажет. Жизнь с музыкой у Ивана, в общем, уже связана.  А надолго ли  — тут уж точно не мне решать.

Как дела у младшего сына, какие увлечения, достижения?

Ой, про него я прямо рубрику веду у себя в Фейсбуке. Тег «немножко_игорешки». 5 лет  ребенка — волшебный возраст для пишущих родителей. Зарисовки с натуры круглосуточно можно делать. Жаль, редко успеваю.

Ирина Потанина с младшим сыном Игорем

Никогда не спрашивала про твоего мужа, хотя и пересекались с ним пару раз. Чем он занимается, кем работает?

Саша — программист. Что не удивительно, ибо познакомились мы с ним во время учебы на мехмате в Университете. Мы бывшие одногруппники. Недавно на концерт группы «Мумий Тролль» ходили и вдруг осознали, что вот так же, держась за ручки, стояли в очереди на этого же самого «Мумий Тролля» 23 года назад! С тех пор, что только с нами ни происходило, какие только стадии отношений ни переживались, но все равно в итоге все приходит на круги своя.

Поддерживает ли муж твое творчество и профессию писателя? Помогает ли по дому и с детьми во время рабочих завалов?

Да, он всегда один из первых моих читателей и критиков. Я все написанное самым близким людям сначала отправляю почитать, а потом уже издательствам.

Про «помогает» — ты меня насмешила. Тут впору спрашивать, помогаю ли я ему. Ну, то есть, когда рабочий завал у меня — он помогает (не завал, а Саша). Когда рабочий завал у него — я помогаю. Когда у обоих — дети помогают. Когда у детей — никто уже не поможет. Ну, то есть, ты представляешь, судя по моему рассказу, что творится у нас дома, да? Но зато весело.

Легко ли ему быть мужем известной писательницы?

Вот умеешь ты задать острый вопрос и заставить собеседника зависнуть!

Смотри, если я сейчас скажу, мол «Это у Саши надо спросить», то, получается, я прям бью себя в грудь и говорю: «Да-да, я известная писательница! У меня и сомнения нет, что ты меня имела в виду». Если начну корректно, мол: «Если ты имеешь в виду меня, то…»  будет, как кокетство смотреться. В общем, я прямо не могу сообразить сходу, как отвечать…

Если быть честной, то я не знаю, считаюсь ли я известной настолько, что это как-то может создать трудности, или наоборот, моему мужу. Ну и, кроме того, я не знаю, легко быть моим мужем или нет, я на себе никогда не женилась.  То есть я на обе части твоего вопроса я ответить не смогла.

Наталия Печник